«Школа волшебства» и другие истории - Михаэль Андреас Гельмут Энде
– Однако, – вставил Ступс, – насколько я успел заметить, этот остров необитаем, если, разумеется, не считать вас… и, вероятно, вашего брата. С кем же он в таком случае разыгрывает свои злые шутки?
– Именно из-за него, – объяснил Низельприм, – мы и живём теперь здесь, в этой глуши. Я, признаться, довольно плохо переношу одиночество, поскольку по своей природе человек компанейский. Но раньше, когда мы жили в других краях, среди разных людей, выходки брата нередко доставляли мне невыносимые страдания. Пару раз меня даже бросали в тюрьму за поступки, которые совершал не я, а Назелькюс. Впрочем, на него нельзя обижаться, поскольку он ведь даже не догадывался о моём существовании, когда случайно оказывался у меня, чего я, в свою очередь, тоже не в состоянии заметить.
– А расстаться с ним вы не могли бы? Ну, чтобы облегчить свою тяжёлую участь?
– Да как?! – воскликнул Низельприм. – Скажите мне на милость, как? А кроме того, я же люблю его, он мой единственный брат. Другой родни у меня нет.
– Н-да… – промолвил Ступс, – я даже не знаю, что вам и посоветовать.
– Вот видите, – всхлипнул Низельприм, – советовать-то и нечего. Я вынужден в одиночку бороться со злодейкой судьбой, потому что моему брату от рождения досталась лучшая доля. Впрочем, если вы всё же встретите Назелькюса, не верьте ни единому его слову. Он, в отличие от меня, обходится с истиной как хочет. Точнее, он лжёт всякий раз, как открывает рот. Однако зачем это я тут распинаюсь? Совершенно бессмысленно давать вам советы, поскольку, едва мы расстанемся, вы тотчас же позабудете и меня, и наш разговор.
– Послушайте, – прервал его Ступс, которому нескончаемые причитания хозяина дома мало-помалу надоели. – Я предлагаю вам отправиться со мной на корабль и сопровождать меня в научной экспедиции.
Низельприм в крайнем изумлении уставился на него.
– А своего бедного брата я, значит, должен буду оставить здесь? Совершенно одного? И рядом с ним не будет никого, кто мог бы позаботиться о нём? Как вы себе это представляете, сударь?!
– Он мог бы отправиться вместе с нами, – предложил Ступс.
– Вы можете мне гарантировать, что он на самом деле сделает это?
Ступс на некоторое время задумался и затем отрицательно покачал головой:
– Нет, если положение вещей действительно таково, как вы его описали, то в этом никогда нельзя быть уверенным.
– Ну вот, пожалуйста, – развёл руками Низельприм, – вы сами всё понимаете.
– В любом случае, – сказал Ступс и поднялся из-за стола, – я, к сожалению, должен вас покинуть. Меня ждут на корабле. Большое спасибо за гостеприимство.
– Куда же вы дальше направитесь? – спросил Низельприм, очевидно стараясь немного оттянуть минуту прощания.
– Наша экспедиция, – объяснил Ступс, – разыскивает окутанную тайнами страну Бредландию. Согласно имеющимся у нас сведениям, она находится где-то неподалёку.
Низельприм кивнул:
– Очень может быть, что и совсем рядом, однако вам до неё ни за что не добраться.
– Это почему же?
– Об этом вам следовало бы порасспросить моего любимого брата. Ну а я желаю вам счастливого плавания, сударь.
Они обменялись рукопожатиями, и Ступс поспешил покинуть хижину.
Поскольку дорога, которая вела бы вниз, отсутствовала, ему волей-неволей пришлось, рискуя жизнью, карабкаться с уступа на уступ. Он спускался к морю, огибая гору по спирали, потому что прямой путь к побережью был слишком крутым и опасным.
Вскоре учёный едва переводил дух, со лба у него ручьями струился пот. Он опустился на ближайший камень, оглянулся назад и заметил, что там, где он только что прошёл, образовалась дорога. Она сбегала себе вниз по склону и заканчивалась там, где сейчас сидел Ступс. Здесь она обрывалась, а впереди не было ничего, кроме расщелин и беспорядочно нагромождённых валунов.
Достигнув наконец подножия горы, Ступс оказался в той самой точке, где стоял дорожный указатель с двумя стрелками-направлениями, только на сей раз дорога шла от него налево, то есть туда, куда, согласно надписи, следовало бы идти к Назелькюсу.
Ступс нисколько этому не удивился, потому что был уверен, что шёл именно от Назелькюса. Это была чрезвычайно весёлая встреча, при воспоминании о которой он не смог сдержать улыбки. Лишь на короткое мгновение что-то показалось ему странным, но он так и не разобрался, что именно. Он только пожал плечами, сел в лодку и, ритмично работая вёслами, поплыл к кораблю.
Капитан был по-прежнему занят тем, над чем трудился с самого начала путешествия: он сидел в своей каюте и писал бог его знает который уже том своего бесконечного романа, в котором речь шла о капитане, который писал книгу, в которой речь шла о капитане, который писал книгу… Судовой трюм более чем наполовину был забит папками с черновиками и набело переписанными главами, однако до конца этой истории, похоже, было ещё ой как далеко.
Когда Ступс вошёл в каюту, капитан на минуту оторвался от своего внушительного труда, рассеянно поздоровался и спросил:
– Ну, каковы впечатления?
– Очень занимательно, – ответил Ступс. – Сперва я поднялся к хижине на вершине горы. На двери её было написано: «Назелькюс. Но я не здесь. Найди меня!» Я вошёл внутрь, и в доме действительно никого не оказалось. Я немного подождал, затем вышел на задний двор. Там я повстречал человека с огромными усами под носом, в кумачовом костюме
